Из журнала "Кадетская перекличка № 60-61 1997г"

Кутепов Александр Павлович родился 16 сентября 1882 г. в г. Череповце Новгородской губернии. Его отец был лесничим в селе Холмогоры.
С детства Александр чувствовал призвание к военному делу. Из седьмого класса архангельской гимназии он поступает на военную службу вольноопределяющимся и командируется во Владимирское военное училище, которое оканчивает в звании фельдфебеля.
Он принимает участие в Русско-японской войне в рядах 85-го Выборгского полка. За боевые отличия был переведен в 1907 году в лейб-гвардии Преображенский полк.
I Мировую войну Кутепов начал в чине капитана. В этом полку Кутепов провел всю войну, последовательно командуя ротой, батальоном и полком. Он был трижды ранен. За успешно проведенную по собственной инициативе контратаку в бою 27 июля 1915 г. у деревни Петрилово был награжден орденом Св. Георгия IV ст. За взятие неприятельской позиции 7-8 сентября 1916 г. и удержание ее в бою с превосходящими силами противника был награжден Георгиевским оружием и, наконец, за участие в Тернопольском прорыве 7 июля 1917 г. был представлен к ордену Св. Георгия Ш степени.

После октябрьского переворота Кутепов вступает 24 декабря 1917 г. в Добровольческую армию. Он являлся одним из немногих, кто участвовал в белом движении с первого до последнего дня. По прибытии затем в Таганрог полковник Кутепов получил ответственное назначение, став военным губернатором города. Во время героического «Ледяного похода» Белой армии Кутепов был назначен командиром 3-й роты Офицерского полка, получившего название Марковского. 30 марта он принял командование Корниловским полком.

Во втором Кубанском походе Кутепов принял 1-ю Дивизию после смерти генерала Маркова. С августа 1918 г. по 1919 г. он состоял черноморским военным губернатором.

В частях, подчиненных Кутепову, всегда были образцовая дисциплина и порядок. В новой роли администратора он также проявил свой организаторский талант.
В конце января 1919 г. Александр Павлович снова на фронте, он командует 1-м армейским корпусом. Именно под его командованием Добровольческая армия, не обладая численным превосходством, взяла Харьков, Курск и Орел. Даже во время отступления никогда отход добровольцев не был беспорядочным. Это в значительной мере было результатом того неизменного спокойствия и выдержки, которые генерал Кутепов усвоил сам и внушил своим подчиненным.
В Крыму Кутепов командовал 1-й армией.

После крымской эвакуации армия расположилась на пустынном полуострове Галлиполи. Это было одним из самых тяжелых испытаний Белой армии. Генерал Врангель был изолирован французами от русских частей. Поддержанием духа воинов занимались Кутепов и генерал Б. А. Штейфом. Было сделано главное - потерпевшая поражение армия продолжала верить в свою правду и правоту. Был сохранен дух и воля к дальнейшему сопротивлению.

Один из офицеров вспоминает:
«В один из самых страшных моментов нашей белой жизни, в момент, казалось бы, предельного провала, на пустынной и суровой земле, в далекой чужбине вновь завеяли наши старые военные знамена. В «Голом поле» день и ночь, беспрерывной сменой молчаливых русских часовых совершалась литургия Великой России!»

1 (14) декабря 1921 г. генерал Кутепов с большей частью армии передислоцируется в Болгарию, оттуда - в Югославию. Вскоре волевой и энергичный генерал был вызван Великим князем Николаем Николаевичем в Париж для выполнения его особых поручений. После смерти генерала Врангеля Кутепов был назначен Великим князем председателем Русского Обще-Воинского Союза (РОВС).

Большевики не раз писали, что генерал Кутепов стоит во главе самой активной контрреволюционной организации, т. к. генерал был сторонником активной борьбы с ними. Вместе с М. В. Захарченко им был создан Союз национальных террористов.

26 апреля 1930 г. генерал Кутепов был похищен ОГПУ в Париже.
Этим актом большевики дали самое яркое свидетельство того, как они расценивали личность и деятельность генерала Кутепова.
Знавшие генерала единодушно отмечают такие его качества, как решительность, терпимость, ясное понимание своих целей, верность всему тому прошлому, которое создало величие России. Генерал Кутепов был человеком глубоко и до конца традиционным, ярким представителем «служивой» России. Всю свою жизнь он был объят верой в Россию, был патриотом ее духовной сущности, сформировавшей саму русскую нацию. Новгородский дворянин и воин, Кутепов всю свою жизнь был верен воинской традиции охранения русской духовности, был истинным православным витязем России.

Д. А. (составитель биографии)
(По материалам книги Б. Прянишникова «Незримая паутина»)

А. БИТЕНБИНДЕР
КРАСНЫЙ РУБИКОН
Орел, осенью 1919 года Падение Курска не изменило основную идею советской власти «Все на Деникина», а только удвоило их усилия по созданию и сосредоточению мощной ударной группы в районе Орла. Туда были брошены материальные средства; был мобилизован тыл.
Советы в то время уже не были осажденной крепостью, отрезанной от источников сырья: хлеба, угля и нефти. Положение их улучшилось в политическом, военном и экономическом отношениях. В руки красных перешли Урал и среднее Поволжье, житница хлеба.
На северо-западе, на севере и в Туркестане белые потерпели неудачу. Поляки приостановили наступление, на реке Березине. Советы взяли в свои руки корзину с хлебом и делили хлеб по своему усмотрению, давая его предпочтительно фабричным рабочим и армии. В результате, народ поплелся на фабрики и в красную армию, особенно в конницу, которая была отлично снаряжена, одета и сыта.

Независимо от затруднений внутри страны, красное командование, действуя по внутренним операционным линиям, продолжало интенсивную деятельность по сосредоточению сильной ударной группы в районе Брянск - Орел.
Туда в первых числах октября прибыли: латышская дивизия (в составе 9 полков), пехотная бригада Павлова и бригада червонных казаков. К Орлу подвозилась эстонская дивизия. Усиливалась 13-я советская армия, прикрывавшая подступы к Орлу.
Центр тяжести боевых действий переносился в треугольник Москва-Орел-Воронеж, в частности, на Орел-Московское оперативное направление.
То был спинной хребет вооруженных сил Юга России. Под Орлом находились Корниловцы, Марковцы и Дроздовцы, идейное и силовое ядро Добрармии. Там советское командование намеревалось приостановить наступление Добрармии на Москву и повернуть ее обратно.
Красное командование отдавало себе отчет в серьезности положения и готовилось к нему.

Наше верховное командование своевременно было осведомлено о намерениях противника. На нашу сторону перешел начальник штаба 55-й советской стрелковой дивизии, ген. штаба полковник Лауриц. Он принес с собой важнейшие оперативные приказы красного командования, которые подтвердили все имевшиеся у нас сведения о силах и намерениях противника. Обстановка была ясна. Приближался час последнего, решительного боя!

Директивой от 12 сентября генерал Деникин намечал наступление на Москву Добрармией генерала Май-Маевского, на Орел-Московское направление и конницей генералов Мамонтова и Шкуро на Воронеж- Московском пути. На остальных фронтах войска перешли к обороне.
Для проведения этой директивы в жизнь штабу генерала Романовского предстояла огромная работа оперативно- организационного характера. В распоряжении генерала Романовского был ровно месяц до решительного боя под Орлом. Вооруженные силы Юга России были разбросаны на фронте в 1700 км - от румынской границы до Астрахани. Тысячи бойцов необходимо было перегруппировать, оставив минимум на местах и сосредоточив максимум в Орловском и Воронежском районах.

К сожалению, столь необходимая перегруппировка войск не была произведена. На огромном фронте гражданской войны в решающее время вооруженные силы Юга России застыли в линейных формах Первой великой войны без глубокой группировки ударных групп у Орла и Воронежа.
Регулярное интендантское снабжение их глубокого тыла не было налажено. Войска жили за счет местного прифронтового населения со всеми неблагоприятными последствиями для Добрармии.
На организацию устойчивого тыла и на обеспечение спокойствия в тылу на время операции не было обращено должного внимания, хотя было известно настроение в деревне вследствие нерешения земельного вопроса.

Большевики использовали недовольство крестьян и оранизовали повстанческое движение в нашем тылу. Красное командование придержало этот крупный козырь в своих руках и в надлежащую, решающую минуту вышло им: козырь сделал свое дело, как увидим ниже.

В таких условиях командиру первого армейского корпуса генералу Кутепову, руководившему боевыми действиями под Орлом, пришлось вступить в единоборство с противником в 3-4 раза сильнейшим на фронте и с тщательно подготовленным тылом.

На корпус генерала Кутепова была возложена двойная задача: по занятии Орла продолжать наступление на Москву и в то же самое время повернуть на юго-запад, на Кромы, где разбить сильнейшую ударную группу противника, выходившую в тыл Орла.
В распоряжении генерала Кутепова были Корниловская, Марковская и Дроздовская дивизии; затем Алексеевцы, Самурский и Кабардинский полки. Дивизии были слабого состава. В некоторых полках было всего лишь по 800 штыков, в то время как боевой состав латышских стрелковых полков доходил до 2 тысяч.
В довершение всех бед отняли от генерала Кутепова Марковскую дивизию, разорвали ее на три части: 1-й и 2-й Марковские полки отправили на восток, на Касторную; 3-й - бросили на запад, на Кромы, а начальника дивизии, генерала Тимановского со штабом дивизии двинули на юг. на Курск, для организации обороны города.

Общего резерва в тылу не было, и командующий Добрармией генерал Май-Маевский за неимением резерва не мог управлять ходом боя, а превратился в безмолвного зрителя кровавой бойни под Орлом. За неимением организованного и устойчивого тыла генерал Романовский начал снимать с фронта те полки и дивизии, кои должны были вступать в Москву, и посылал их в тыл на усмирение безземельных крестьян. Всего с фронта было снято около 40 тысяч штыков и сабель, то есть одна треть вооруженных сил Юга России. А для нанесения решающего удара по живой силе противника, на пути в Москву, генералу Кутепову дали всего лишь одну десятую всех наличных сил.

Как мог при таких условиях генерал Кутепов выиграть сражение под Орлом? А от исхода этого сражения зависела участь всей гражданской войны.
Несмотря на нашу фатальную неподготовленность к решительному бою под Орлом, в Ставке царил оптимизм. Занятие Москвы являлось для нее лишь вопросом времени, о чем свидетельствует труд г. Критского «Корниловский ударный полк» (Париж, 1936 г.).
На странице 142 читаем:
«Генштаба капитан Капнин (начальник штаба Корниловской дивизии) получил из Ставки следующую телеграмму: «Ввиду скорого окончания гражданской войны и нашего предстоящего вступления в Москву, сообщите, в каком округе и какую должность вы хотите получить». Телеграмма отражает настроение умов в Ставке и не нуждается в комментариях.

Корниловцы вынесли на своих плечах всю тяжесть боев под Орлом 13 октября и заняли его.
Двойная задача - продолжать наступление на Москву, в то же самое время разбить мощную группу красных юго-западнее Орла, у Кром, была Корниловцам не по силам. 14 октября они отказались от наступления на Москву. Через четыре дня Ставка подтвердила это решение. Корниловцы могли сосредоточить свои усилия против ударной группы противника.

Но было уже поздно. Мощная ударная группа красных уже получила оперативную свободу. По частям ее уже разбить нельзя было. Наоборот, она била Корниловцев по частям.
После ряда неудачных боев Корниловцы 20 октября оставили Орел и с большим трудом вышли из окружения.
Выручили Дроздовцы, начавшие наступление 12 октября и рядом боев, рядом непрерывных атак северо-запад нее Кром, против 1-й латышской стрелковой бригады и бригады червонных казаков, отвлекшие на себя часть сил ударной группы красных.
Латышская ударная группа 11 октября перешла в наступление от Кромы на Фатеж, южнее Орла, во фланг и тыл Корниловцев, скованных боем под Орлом. Шесть отборных латышских стрелковых полков и пехотная бригада Павлова обрушились на три полка Корниловцев, разорванных на две части на Кромском и Орловско- Московском оперативных направлениях.

Латышские стрелки не были красноармейцы, подгоняемые комиссарами. Нет, то были добровольцы, прославленные бойцы латышских стрелковых полков Первой великой войны. Особенно выделялись пулеметчики, действовавшие образцово.
После ряда упорных и кровопролитных боев между Кромами и Орлом латыши при содействии остальных дивизий 13-й советской армии охватывают Корниловцев с трех сторон, и 20 октября ночной атакой занимают Орел. Корниловцы с боем отходят на юг.
В ночь на 25 октября части 3-й латышской стрелковой бригады внезапной атакой обрушиваются на 3-й Марковский полк, только что занявший Кромы, наносят полку большие потери и захватывают Кромы.

Корниловская дивизия в то время была самой мощной дивизией в Добрармии. В бою под Орлом она покрыла себя неувядаемой славой. Латышские полки поражались той неустрашимости, тому самопожертвованию, с каким отдельные Корниловские роты и батальоны бросались в атаки на латышские стрелковые полки. Героическая борьба Корниловцев под Орлом, их неудача, совместно с неудачей Дроздовской дивизии и 3-го Марковского полка, явились кульминационным и поворотным пунктами двухлетней кровавой гражданской войны.

Жребий был брошен!
Красные перешли рубикон!
Лавина пришла в движение, остановить ее не было возможности. Гражданская война была проиграна. Все остальное была лишь агония, длившаяся ровно год.

Можно ли было избежать поражения под Орлом?
Безусловно, можно и нужно было.
Во-первых, усилением корпуса генерала Кутепова и созданием общего резерва для командующего Добрармией - генерала Май- Маевского.
Во-вторых, заняв Орел, тотчас же прекратить наступление на Москву. Выставить заслон севернее Орла, всеми наличными силами броситься на ударную группу противника.
Латышская стрелковая дивизия вводилась в бой по частям. Не надо было дать ей развернуться и получить оперативную свободу. Одновременным ударом трех дивизий, Корниловской, Дроздовской и Марковской, ударная группа красных была бы разбита по частям. Корниловцы предлагали такое решение, но им отказали.
В-третьих, генерал Мамонтов со своим конным корпусом совершил блестящий рейд по тылу 8-й советской армии. Вместо того чтобы развить успех в направлении Тулы, в тыл красных, действовавших против корпуса генерала Кутепова, генерал Мамонтов стал у Воронежа. Генерал Шкуро со своим конным корпусом тоже застрял там, обозленный тем, что Ставка потребовала от него Терскую дивизию для усмирения тыла

Генерал Врангель был возмущен преступным бездействием нашей конницы в районе Воронежа в то время, когда решалась участь гражданской войны. Генерал Врангель настаивал на немедленной переброске двух конных корпусов с пассивного царицынского фронта в район Воронежа - для создания конной ударной массы. Последняя задержала бы продвижение конного корпуса Буденного и оказала бы помощь Добрармии под Орлом.

Ставка медлила, и только когда грянул гром, вызвала генерала Врангеля и конницу спасать положение на фронте. Но было уже поздно: кампания на Юге России была уже проиграна.

В-четвертых, нелегко далась большевикам победа под Орлом. Ценой огромных усилий, оголяя второстепенные фронты войны, отнимая от фабрик и заводов тысячи лучших рабочих рук, красные сосредоточили и бросили на свой южный фронт 50 тысяч человек подкреплений и пополнений.
И наш фронт вопил о подкреплениях и пополнениях.
Необходимо иметь в виду, что Добрармия в самом своем зачатии носила корни своей будущей неудачи, в ней слишком слабо был представлен крестьянский элемент. Вполне понятно, первые добровольцы были офицеры, юнкера, кадеты, студенты и т. д. Нужно было во что бы то ни стало привлечь крестьян в армию.
Обстановка благоприятствовала нашим. Советы откровенно признают, что весной 1919 года крестьянская масса на Украине была враждебно настроена против советской власти, из-за чего Советы и проиграли весеннюю кампанию на Юге России.
Необходимо было использовать это благоприятное для нас обстоятельство и усилить его кардинальным решением земельного вопроса. Короче говоря - дать крестьянам землю».
Не дали - остались без солдат. Без солдат не было дивизий. Без дивизий не было победы.
Генерал Кутепов был на надлежащем месте. Его корпус был выше всякой похвалы. Слабой стороной его являлось пассивное подчинение велениям высшего командования, которые зачастую совершенно не отвечали боевой обстановке на фронте.

Так, в решительный момент генерал Кутепов допустил ослабление своего корпуса уходом Марковцев на Касторскую и других частей в тыл - на усмирение крестьян, то есть для выполнения задач второстепенного значения, ослабляя этим важнейшее Орел- Московское оперативное направление. Затем генерал Кутепов беспрекословно подчинился настойчивому требованию Ставки продолжать наступление от Орла к Москве, добровольно залезая в мешок, подставленный красным командованием, в то время как в наш тыл южнее Орла направлялась мощная латышская ударная группа.
Генерал Врангель не выдержал. Он обратил внимание начальника штаба Ставки генерала Романовского на то, что последний действует вопреки всем принципам военного искусства. Генерал Романовский ответил, что он делает это для того, чтобы ввести в заблуждение противника. Этими словами генерал Романовский в оперативном отношении взял на себя ответственность за проигрыш гражданской войны на Юге России.

Если бы Романовский дал такой ответ, будучи слушателем военной академии, он бы имел большие неприятности с профессорами академии, фанатическими последователями аксиом военной науки, освященных веками.
В целом, без пополнения солдатским составом из крестьянской толщи, без достаточных сил на фронте, без резервов в тылу, без регулярного снабжения из глубокого тыла, без организованного, спокойного и устойчивого тыла, оставленный в критическую минуту без содействия со стороны нашей превосходной конницы, ослабленный уходом Марковцев генерал Кутепов не был в состоянии выиграть генеральное сражение под Орлом.

Ген. МИЛЛЕР О ГЕНЕРАЛЕ КУТЕПОВЕ
Предисловие к книге «Генерал Кутепов»

В воскресенье 26 января 1930 г. в одиннадцатом часу утра генерал Кутепов вышел из дома и направился пешком в Галлиполийское Собрание, в церковь.
Семья Кутепова ждала его к завтраку. Александр Павлович не пришел. Предположили, что он задержался в Собрании. Днем он должен был с женой и сыном отправиться за город, но пробило три часа, а его все нет. Обеспокоенная Лидия Давыдовна посылает верного денщика Федора в Галлиполийское Собрание узнать о причине задержки генерала и... через час Федор возвращается и докладывает, что генерал в Галлиполийское Собрание утром не приходил.
Ужасное предчувствие, что с Александром Павловичем случилось какое-то несчастие, страшно взволновало Лидию Давыдовну.
Несчастный случай? Преступление?
Вызванный Лидией Давыдовной генерал Стогов, начальник Военной канцелярии, поспешил к ближайшему сотруднику Кутепова, полковнику Зайцеву, в надежде узнать, где генерал Кутепов. Полковник Зайцов, пораженный необъяснимым для него длительным отсутствием генерала, тотчас дал знать об этом в префектуру. Полиция немедленно начала поиски генерала во всех госпиталях, моргах, полицейских участках.

До поздней ночи поиски остаются тщетны. Об исчезновений генерала Кутепова полиция предупреждает пограничные железнодорожные станции и настойчиво просит сотрудников генерала хранить в тайне самый факт его исчезновения в течение ближайших дней, для того, чтобы иметь возможно больше шансов напасть на след...

Стало ясно, что генерал Кутепов стал жертвой преступления. Совершилось злодеяние, невероятное по своей дерзости. Среди бела дня на улицах Парижа, в населенном квартале пропал человек, хорошо известный полиции, которая с целью его охраны даже имела некоторое наблюдение за ним.
Исчез человек, которого по его характерной фигуре и лицу знали хорошо жители этого квартала. Был похищен человек смелый, сильный, не способный сдаться без борьбы...

Весь следующий день вопреки мнению тех немногих из нас, которые были посвящены в тайну, полиция продолжала требовать полного молчания об исчезновении генерала Кутепова. Но к вечеру уже поползли по Парижу зловещие слухи, шепотом передававшеся от одного к другому.

Прошел понедельник, и во вторник утром ужасная весть облетела молнией всю русскую эмиграцию. Ум не хотел верить, что такое преступление могло совершиться; сердце не допускало возможности, что генерала Кутепова уже нет среди нас, и тут же мысль переходила к страшной догадке- а где же он? Что сделали с ним преступники, решившие обезглавить Русский Обще-Воинский Союз, а вместе с ним и русскую эмиграцию?

Два дня загадка исчезновения генерала Кутепова оставалсь неразрешенной, и только на третий день слова случайного свидетеля, видевшего из окна дома на той же улице Русселэ, где проживал Александр Павлович, что какие-то люди предлагали сесть в автомобиль человеку, по внешности похожему на генерала Кутепова, как-то неохотно поддавшемуся их уговорам, дали наконец путеводную нить к разгадке.
Мгновенно прервалась тихая жизнь многих тысяч русских людей, как бы проснувшихся от сна и вдруг понявших, что не может быть для русской эмиграции мирного житья в ожидании событий в СССР, что начатая 13 лет тому назад борьба продолжается, что наши враги и угнетатели нашей Родины не дремлют, и жертвою их пал тот, в руках которого сосредоточены были все силы борьбы, тот, которому так верили его соратники по упорной борьбе со злейшими врагами России и русского народа.

Русская эмиграция закипела негодованием, жаждою мести, желанием принести какие угодно жертвы, лишь бы вырвать генерала Кутепова из рук преступников... Образовался Комитет для сбора средств на розыск генерала Кутепова.
Частное расследование в течение многих месяцев работало с полным напряжением сил в помощь официальному французскому следствию, и за все это время широкой рекой текли в Комитет пожертвования со всех концов земли: и бедные, и богатые вносили свою лепту, ибо все поняли, кого они лишились; каждый лелеял надежду, что Кутепов жив, что его найдут, что он вернется к нам; не угасала и вера, что для французского правительства вопрос чести найти и покарать преступников, покусившихся на того, кому Франция оказала гостеприимство.

Увы, проходили дни, недели, месяцы... Наше расследование дало много ценных указаний французским властям, но... соображения «дипломатической неприкосновенности» ставили препятствия перед следствием.
До сих пор не дано нам знать, что сталось с генералом Кутеповым. Но мы знаем, кого в нем потеряли, и хотим, чтобы это знали все - и русские, рассеянные по всему свету, и иностранцы, давшие приют русской эмиграции.

Жестоко карает судьба русский народ, соблазненный большевиками. Велики его страдания и муки. Судьба безжалостно вырывает и из наших рядов всех тех, кому эмиграция верила и кому мог поверить русский народ. Не прошло и года со дня безвременной, в расцвете лет и сил кончины Врангеля, как скончался Великий князь Николай Николаевич, а через год большевики похитили Кутепова...

На жизнеописании Кутепова наши дети и внуки будут учиться, как надо служить Отечеству. Кем бы ни был Кутепов - младшим ли офицером в мирное время и на войне, командиром ли полка в период революции и анархии, командиром ли корпуса или командующим армией в гражданской войне, - он всегда и везде являл собой образец офицера, начальника и верного слуги России. И какие бы повышенные требования ни предъявляла жизнь к Кутепову, хотя бы в области ему совершенно чуждой, не военной, оя всегда оказывался на высоте положения. Чтобы быть достойным служения Родине, он постоянно учился и совершенствовался.
По своей природе воин, Кутепов был выдающимся боевым начальником и исключительным воспитателем войск, что особенно ярко сказалось в Галлиполи. Но когда жизнь потребовала, он стал и политиком. Он сумел завоевать доверие широких общественных кругов эмиграции. Он сближал русское зарубежье с теми русскими людьми, которые страдают там, «за чертополохом». Он призывал к борьбе и боролся за освобождение России...
Воистину, русская эмиграция потеряла в нем своего вождя, а русский народ - своего будущего освободителя.

ПОХИЩЕНИЕ ГЕНЕРАЛА А. П. КУТЕПОВА

Прошло более 66 лет с тех пор. когда 26 января 1930 года, среди бела дня в Париже был похищен генерал Александр Павлович Кутепов.
До конца 1989 года оставалось неизвестным, как, где и когда погиб этот доблестный генерал. Понадобилось 60 долгих лет ожидания, чтобы наконец (в рамках программы «КГБ и гласность» - см. «Неделя» № 48, 49 за 1989 год) был осторожно приподнят занавес над тайной похищения генерала Кутепова в 1930-м и генерала Миллера в 1937 году.

Эти преступления советской госбезопасности названы в публикации «Недели» «неизвестными страницами истории советской разведки». Таким образом нам дают понять, что террористическую деятельность против руководителей военной эмиграции можно оправдать, подводя ее под рубрику «разведки и контрразведки», без которых, как пишет автор предисловия к публикации В. Сырокомский, «не может обойтись ни одно Развитое государство» .
Выдавать похищение и последующие убийства политических противников, какими являлись лидеры военной эмиграции генералы Кутепов и Миллер, за нормальную деятельность, без которой не может обойтись ни одно современное развитое государство, было принято при Сталине, а такой подход был «теоретически разработан» еще Вышинским.
Оставляя вопрос о подобных методах политической борьбы на совести пишущих в рамках программы «КГБ и гласность», остановимся кратко на той особой судьбе, которая выпала на долю одного из выдающихся вождей Белой армии.

Сын скромного лесничего, молодой подпоручик А. П. Кутепов был переведен за боевые заслуги во время Русско-Японской войны в лейб- гвардии Преображенский полк. Будучи три раза ранен на германском фронте, сражаясь в этом полку, Кутепов стал его последним командиром в 1917 году. Но было бы неверно утверждать, что Кутепов был только доблестным и талантливым боевым офицером. В течение его короткой (48-летней) жизни сознание гражданского долга всегда руководило им, и его гражданское мужество не раз проявлялось тогда и там, где другие, не менее храбрые, отступали или уклонялись.
Достаточно напомнить, что, оказавшись случайно в Петрограде в дни Февральской революции, полковник Кутепов не воспользовался возможностью тут же вернуться на фронт, к себе в полк. Когда растерявшийся командующий Петроградским военным округом генерал Хабалов поручил ему очистить от восставших Литейный проспект, поставив его во главе сборного отряда из нескольких рот, надерганных из разных запасных батальонов, Кутепов принял этот отряд под свою команду.
Отряд Кутепова был единственным действовавшим первоначально не без успеха, но к концу дня 27 февраля он оказался изолированным и не имел связи со штабом округа; тогда часть его укрылась в здании Красного Креста, а другая смешалась с нахлынувшей толпой.

А. И. Солженицын, посвятив действиям отряда Кутепова несколько глав в первых трех томах «Марта Семнадцатого», приходит к выводу, что Кутепову удалось сделать «...немного, но если бы из тысяч офицеров, находящихся тут, еще хотя бы сто сделали по столько же, то никакая революция бы не произошла» .

Сознание гражданского долга объясняет, что уже в декабре 1917 года Кутепов вступает в Добровольческую армию и уходит в первый ее Кубанский поход командиром третьей роты Первого офицерского полка. Перед самой смертью генерал Корнилов назначает Кутепова в марте 1918 года командиром Корниловского ударного полка.
Произведенный генералом Деникиным в генералы, Кутепов со своей дивизией берет Новороссийск и некоторое время остается здесь генерал-губернатором. Публикация «Недели» обвиняет его в «жестоких репрессиях против населения», однако известно другое - начальник штаба новороссийского гарнизона полковник Де Роберти был судим за взятку и освобожден из тюрьмы лишь по приходе в Новороссийск Красной армии, после чего он служил в качестве провокатора в иностранном отделе ОГПУ.

Деникин выдвигает генерала Кутепова на должность командира Первого армейского корпуса Добровольческой армии. Кутепов берет Курск, а потом Орел. Возглавляя корпус во время отступления до самого Крыма, Кутепов сохранил его боеспособность. Благодаря Кутепову генерал Врангель мог привести в порядок всю армию и продержаться в Крыму до ноября 1920 года.
После эвакуации армии генерала Врангеля из Крыма Первый армейский корпус Кутепова был высажен на залитое дождем пустынное поле за полуразрушенным турецким городком Галлиполи. Кутепов мог, конечно, отказаться от командования на «этом гиблом месте», как многие называли галлиполийский лагерь. Грязь, холод, голод в палаточном лагере зимой 1921 года способствовали апатии и падению дисциплины.

А французское командование предлагало всем желающим уйти из лагеря, записаться в «беженцы» и уехать либо в Бразилию, либо на Балканы.

В этих условиях надо было проявить исключительную силу Духа, волю и терпение, чтобы восстановить армию. Генерал Врангель знал, что никто лучше Кутепова не справится с этой задачей.
«Галлиполийское сидение» продолжалось до конца 1921 года, после чего части армии генерала Врангеля были переведены в Болгарию и Югославию. В течение долгих лет Галлиполи оставалось символом стойкости, исполнения долга и верности избранному пути на службе России. Галлиполийские общества вместе с полковыми объединениями Добровольческой армии заполнили собой все уголки русского зарубежья. Галлиполийцы генерала Кутепова стали основным костяком белой русской эмиграции.

После принятия армии генерала Врангеля Болгарией и Югославией в конце 1921 года и ее постепенного перехода к трудовой жизни в эмиграции генерал Кутепов не мог примириться с бездеятельностью. Переехав в Париж, он приступил к созданию боевых групп для подпольной деятельности в СССР, а в 1928 году, после смерти генерала Врангеля. Кутепов становится во главе РОВСа - Русского Обще- Воинского Союза.

В этот период личный авторитет генерала Кутепова достигает своего зенита, не только благодаря заслугам прошлого и в силу занятого им положения главы военной эмиграции, но и благодаря хорошо известным душевным качествам генерала Кутепова. Вместе со своей супругой Лидией Давыдовной он посвящал все свое свободное время дружеским заботам о своих соратниках, часто приглашая их к себе и ведя обширную переписку. Не забывал он и оказавшегося в трудном положении генерала Деникина, стараясь по мере возможности навещать его и помогать ему. В публикуемых письмах генерала Кутепова, находящихся в архиве покойного полковника П. В. Колтышева, видно, например, как он советует навестить генерала Деникина в Бельгии, где в то время больной генерал с трудом заканчивал работу над своими «Очерками Русской Смуты».

Моральный авторитет генерала Кутепова в эмиграции, его организаторские способности вызвали серьезные опасения у советского руководства еще до начала коллективизации. Иностранный отдел ОГПУ, как видно из публикации «Недели», тратил немалые средства на агентурное проникновение в среду РОВСа. Об этом говорит опубликованная теперь переписка резидентов ИНО в Париже, Вене, Берлине со своим начальством на Лубянке. Хотя эти документы и опубликованы без дат и без раскрытия подлинных имен всех этих вацеков, андреев, Олегов, билей, они, в общем, не вызывают сомнения относительно их подлинности, но и не дают ответа на естественный вопрос - кто же дал приказ о похищении генерала Кутепова? Он мог исходить только от правительства или, точнее, от партийного руководства, во главе которого стоял тогда Сталин, а не от упоминаемых в очерке руководителей иностранного отдела Артузова, Шпигельгласа, Слуцкого и др.

Рассказывая об обстоятельствах вербовки генерала Н. В. Скоблина - предателя, сыгравшего решающую роль, во всяком случае, в похищении генерала Миллера, автор очерка сообщает, что генерал Скоблин получил через вербовщика письмо от своего родного брата, находившегося в Советском Союзе, о котором никогда ничего не было известно. Но по немногим датам, не снятым с публикуемых документов, видно, если верить этой публикации, что генерал Скоблин был завербован в сентябре 1930 года, то есть через семь месяцев после похищения генерала Кутепова.

Если это так, то тогда спрашивается, кто же пришел на квартиру Кутепова 25 января 1930 года с запиской о свидании в 10.30 назавтра в районе улицы Севр? Ответа на этот вопрос публикация «Недели» не дает, и это вызывает законное сомнение в исторической правдивости очерка, подписанного Леонидом Михайловым. Что же касается обстоятельств похищения, изложенных в «Неделе», то они во многом совпадают с данными французского следствия. Выйдя из дома на улице Руссель, Кутепов подошел к большому автомобилю, стоявшему на перекрестке с улицей Удино. По данным свидетелей, опрошенных французской полицией, несколько человек втолкнули его насильно в автомобиль. Согласно «Неделе», Кутепов согласился сесть в него сам, после того как два оперативных работника предложили ему по- французски поехать в префектуру по неотложному делу.

«Странное оцепенение», в котором находился, согласно рассказу, генерал Кутепов, можно объяснить лишь сильными дозами наркоза, ибо до сих пор остается необъяснимым, как очень сильный, хорошо натренированный моложавый генерал, легко проходивший 25 километров и больше, не попытался вырваться и во время похищения, и во время погрузки на пароход. Далее Л. Михайлов пишет:

«На пароходе Кутепов впал в глубокую депрессию, отказывался от еды, не отвечал на вопросы... весь рейс Кутепов провел в состоянии странного оцепенения, и лишь когда судно приблизилось к Дарданеллам и Галлиполийскому полуострову, где после эвакуации из Крыма в 1920 году размещалась в лагерях разбитая врангелевская армия, которой он командовал, Кутепов пришел в себя» («Неделя» N 49, 1989).

Когда до Новороссийска оставалось 100 миль, генерал Кутепов, согласно «Неделе», «умер от сердечного приступа прямо на судне» .
Зная жизнь и характер генерала, скорее можно предположить, что он нашел какую-то возможность покончить с собой. Во всяком случае, живым он себя привезти не дал.

На кладбище в Сент-Женевьев де Буа, среди могил соратников стоит памятник генералу Кутепову. Как после похищения, так и после публикации «Недели» на нем невозможно поставить ни точной даты смерти генерала, ни указаний, где лежит его прах. Теперь можно лишь сказать, что генерал Кутепов умер так же доблестно, как и жил. В заключение следует добавить, что во второй части публикации «Недели», где говорится о похищении генерала Миллера, обстоятельства исчезновения предателя - генерала Скоблина - не соответствуют бесспорным данным, установленным следствием по этому делу. И это еще раз вынуждает заключить, что в публикации «Недели» историческая правда не только урезана многочисленными пропусками и умолчаниями, но и перемешана с фальсификацией.

«Русская жизнь», февраль 1990

В январе 1930 года вся русская эмиграция во Франции была потрясена исчезновением в Париже главы белогвардейского Русского общевоинского союза (РОВС) генерала Александра Павловича Кутепова. 26 января Кутепов вышел из дома и отправился в церковь галлиполийцев, где должна была состояться панихида по случаю годовщины смерти генерала барона Каульбарса.
Дом во Франции, где генерал жил перед похищением, 1930 год.

Однако до церкви он так и не дошел. Полиции удалось установить, что около 11 часов дня Кутепова видел один белый офицер на углу улицы Севр и бульвара Инвалидов, но дальше следы генерала терялись. Наконец спустя несколько дней обнаружился свидетель его исчезновения. Уборщик клиники, расположенной на улице Удино, Огюст Стеймец показал, что утром 26 января около 11 часов он увидел в окно, выходящее на улицу Русселе, большой серо-зеленый автомобиль, повернутый в сторону Удино, возле которого стояли двое рослых мужчин в желтых пальто, а неподалеку - красное такси.
Русская женщина, подозреваемая в причастности к похищению.

Тут же на углу стоял полицейский постовой. В это время со стороны бульвара Инвалидов по улице Удино шел мужчина среднего роста с черной бородой, одетый в черное пальто; эти приметы в точности совпадали с приметами Кутепова. Когда он, свернув с Удино на Русселе, поравнялся с серо-зеленым автомобилем, люди в желтых пальто, стоявшие рядом, схватили его и втолкнули в автомобиль. Полицейский, спокойно наблюдавший за происходящим, сел в этот же автомобиль, и машина, выехав на Удино, помчалась в сторону бульвара Инвалидов, а вслед за ней туда же отправилось и красное такси. Заметим, что в действительности никакого полицейского поста на углу улиц Русселе и Удино никогда не было.
Советское посольство во Франции, на территории которого скрывались похитители

Полиции так и не удалось выйти на след похитителей генерала, которыми были сотрудники и агенты специальной группы Якова Серебрянского.

Еще летом 1929 года советское руководство санкционировало операцию по "секретному изъятию" генерала Кутепова. 1 января 1930 года Серебрянский вместе с членами своей группы Турыжниковым и Эсме-Рачковским выехали в Париж. Заталкивающие под видом полицейской акции Кутепова в машину люди в желтых пальто были французскими коммунистами - тайными агентами группы Серебрянского. Роль постового сыграл настоящий офицер парижской полиции, близкий коммунистам, тоже агент ОГПУ. В красном же такси сидели непосредственные руководители операции на месте Турыжников и Эсме-Рачковский.
Здесь находилась квартира на которой русские агенты собрались перед похищением. Франция, 1930 год

Сразу в машине Кутепову была сделана инъекция морфия. Пленника вывезли из Парижа, но доставить в СССР его не удалось. Вечером того же дня Кутепов скончался от сердечного приступа и был похоронен в предместье французской столицы в саду дома, владельцем которого был вышеуказанный полицейский офицер.
Предположительно дом, в саду которого похоронили генерала

Длительное время судьба Кутепова оставалась неизвестной, пока в 1989 году не была опубликована информация о том, что генерал скончался от сердечного приступа на советском пароходе по пути из Марселя в Новороссийск. Возможно, что приступ спровоцировала большая доза морфия, которую генералу ввели при похищении.
Советский посол был вызван во французское министерство иностранных дел для объяснений

Евгений Карлович Миллер, сменивший генерала Кутепова на его посту.

А.П. Кутепов

16 (?) сентября 1882 года родился Александр Павлович Кутепов – российский военный деятель, генерал от инфантерии, один из самых активных и известных участников Белого движения, в последствии - председатель РОВСоюза, похищенный в Париже агентами ОГПУ.

А.П. Кутепов – одна из самых легендарных и загадочных личностей в истории Белого движения. В советское время малосимпатичный образ «генерала-вешателя» фигурировал лишь в красных сатирических плакатах-страшилках времён Гражданской войны, да сводках ИНО ОГПУ, который занимался надзором за политическими эмигрантами в 1920-30-е годы. Сама эмиграция также неоднозначно относилась к Кутепову. В период побед белых армий на юге России он проявил себя, как талантливый, верный своему долгу военачальник, несгибаемый и суровый воин. Однако его агрессивный «активизм» после поражения Белого Дела настораживал даже самых непримиримых реваншистов русской военной эмиграции. В своём стремлении быть «святее Папы Римского» уже в середине 20-х годов генерал ухитрился рассориться с Врангелем и его окружением. Поэтому после похищения А.П. Кутепова эмиграция легко поверила в газетную «утку» о его предательстве, намеренно пущенную агентами ОГПУ. Личность генерала-«террориста» долгое время замалчивалась и эмигрантскими историками. Лишь в наши дни, когда были частично открыты архивы силовых ведомств эпохи СССР и стали доступными материалы из хранилищ белой эмиграции, исследователи получили возможность пролить свет на жизнь и судьбу генерала Кутепова.

В современной историографии подробно освещены его подвиги в период революций, Первой мировой и Гражданской войн, отчасти известно и о деятельности генерала в эмиграции. О Кутепове написана масса статей, которые вошли в небезызвестные сборники по истории Белого движения. В 2004 году в серии «Золотая библиотека исторического романа» вышел роман В. Рынкевича «Мираж», посвящённый жизни Александра Павловича с 1917 по 1930 год. Однако до сей поры в биографии известного военачальника слишком много «белых пятен», заполнить которые вряд ли удастся кому-нибудь из историков.

До сегодняшнего дня неизвестны точные даты рождения и гибели А.П. Кутепова. Серьёзные сомнения вызывают место рождения и истинное происхождение генерала.

По одним сведениям, человек, который впоследствии называл себя Александром Павловичем Кутеповым, родился в семье личного дворянина Константина Михайловича Тимофеева и его жены Ольги Андреевны. Факт его рождения именно в Череповце подтверждается лишь биографическим очерком, который был написан на основе воспоминаний Кутепова его секретарем М.А. Критским. Очерк был опубликован в книге «Генерал Кутепов», изданной в Париже в 1934 году (т.е. уже после гибели генерала). В Российском Государственном военно-историческом архиве (РГВИА) имеется послужной список А.П. Кутепова за 1908 год, в котором город Череповец указывается (опять же со слов Кутепова) как место его рождения (фонд № 409, д. 2740).

Между тем, семья личного дворянина Тимофеева в Череповце никогда не проживала. Существует также историческая версия, что Кутепов родился в окрестностях Череповца, на территории посёлка Питино - ныне улица космонавта Беляева.

В 1890 году К.М. Тимофеев умер. Через два года его жена Ольга Андреевна вступила в брак с потомственным дворянином Павлом Александровичем Кутеповым, чиновником по крестьянским делам корпуса лесничих. Впоследствии, после столыпинской реформы, он стал председателем Землеустроительной комиссии. По определению Новгородского окружного суда от 9 марта 1893 года, дворянин Павел Кутепов усыновил детей, рождённых Ольгой Андреевной в первом браке. Так Александр Константинович Тимофеев стал Александром Павловичем Кутеповым и приобрёл потомственное дворянство.

По другой версии, Александр был незаконнорожденным сыном дворянина П.А. Кутепова, который женился на его матери лишь в 1892 году и усыновил мальчика в десятилетнем возрасте.

Во всяком случае, с отцом (или отчимом?), равно как и с детьми матери от второго брака, у Александра отношения не сложились. Возможно, что семья не была в этом виновата. Мать умерла довольно рано, а Александр с детства отличался резкостью и прямолинейностью характера, плохо сходился с людьми. Неприятие лжи и лицемерия в любых их видах, равно как и подростковый максимализм, остались с генералом Кутеповым на всю оставшуюся жизнь.

Вопреки воле родителей, не окончив курса гимназии, юноша вышел вольноопределяющимся на военную службу. В 1904 году он по первому разряду оканчивает Владимирское пехотное училище в Санкт-Петербурге и сразу же попадает на фронт. По воспоминаниям А.П. Кутепова, родственники никогда не желали для него карьеры военного и весьма неохотно провожали будущего генерала на войну. Во время последнего прощания отец ничего ему не сказал, проводил «как чужого». Но потом, надев мундир, чтобы ехать представляться начальству, Александр Павлович нашёл в кармане письмо от отца с теми наставлениями, которым сын остался верен навсегда. В нём коротко говорилось: «Будь всегда честным, не напрашивайся, но долг свой перед Отечеством исполни до конца».

Во время Русско-японской войны Кутепов служил в 85-м пехотном Выборгском полку, неоднократно отличился в боях. Был награждён орденами Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», Святого Станислава 3-й степени с мечами и Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

В 1907 году поручик Кутепов без всякой протекции, лишь «за оказанные боевые отличия» был переведён в элитный Лейб-гвардии Преображенский полк, расквартированный в Петербурге. Скорее всего, путаница, связанная с происхождением и семьёй А.П. Кутепова, была создана намеренно им самим и именно в этот период. Если бы выяснилось, что Александр Павлович не был дворянином по рождению , никакие «боевые отличия» не помогли бы ему попасть в гвардейскую элиту.

В полку молодой офицер занимал весьма ответственные должности: был начальником пулеметной команды, начальником команды разведчиков, а потом и начальником учебной команды. Однополчане, проходившие службу под его началом, отмечали среди качеств Кутепова чрезвычайную требовательность, строгость, а порой беспощадность к подчинённым. Он словно готовился сию минуту идти с ними в бой и требовал даже от новичков-вольноопределяющихся проявления качеств, присущих настоящим воинам.

Именно в составе Преображенского полка А.П. Кутепов принимает участие в Первой мировой войне. По должности начальника учебной команды он должен был остаться в Петрограде, в запасном батальоне, но добровольно ушёл с полком на фронт. Характерно, что некоторые офицеры, знавшие о том суровом режиме, который устанавливал у себя всегда штабс-капитан Кутепов, говорили, что ему несдобровать, что он погибнет от своей же пули в первом же бою. Но солдаты-преображенцы, очевидно, иначе оценивали своего офицера, а он лучше знал их. Во время одной атаки штабс-капитан был ранен. Неприятельские цепи подошли совсем близко. Не будучи в состоянии подняться, Александр Павлович уже потянулся за револьвером, но к нему подползли его солдаты, тоже раненые, и вынесли его на руках. Другой раз, во время очень тяжёлого боя, офицер увидел, что солдаты поодиночке подбегают к нему как раз в то место, где был сосредоточен сильнейший огонь противника.

• Тебе что?
• Поглядеть, живы ли Вы, Ваше Высокоблагородие!

27 июля 1915 года в бою у деревни Петрилово Ломжинской губернии штабс-капитан Кутепов по собственной инициативе провёл успешную контратаку наступающего неприятеля. В результате немецкое наступление было задержано на несколько часов. В этом сражении Кутепов вновь был тяжело ранен, но отказался покинуть поле боя. За храбрость и вовремя проявленную инициативу командование наградило его орденом Св. Георгия 4-й степени. В 1916 году Кутепов был досрочно произведён в полковники.

В начале 1917 года полковник Кутепов находился в отпуске в Петрограде, где стал непосредственным участником февральских событий. Волей случая он оказался единственным старшим офицером, который пытался организовать действенное сопротивление восставшим. По поручению командующего Петроградским военным округом генерала С.С. Хабалова А.П. Кутепов возглавил спешно организованный сводный отряд и вступил в бой с революционерами. Однако его отряд не был поддержан другими находившимися в Петрограде воинскими частями, а часть направленных в распоряжение Кутепова офицеров не проявляла никакого желания воевать за монархию.

После победы февральской революции полковник вернулся на фронт. С 27 апреля 1917 года он командует Лейб-Гвардии Преображенским полком, который был одной из немногих частей, сохранявших боеспособность в условиях активной антивоенной агитации.

За особое отличие в штыковом бою у деревни Мшаны, во время Тарнопольского прорыва Кутепов был представлен к ордену Святого Георгия 3-й степени, но не получил его из-за прихода к власти большевиков. Даже в условиях всеобщей революционной анархии А.П. Кутепов оставался одним из верных своему долгу офицеров, которые продолжали служить не революции, не партиям, не политикам, а России.

По словам его сослуживца по полку В. Дейтриха,

«…имя Кутепова стало нарицательным. Оно означает верность долгу, спокойную решительность, напряжённый жертвенный порыв, холодную, подчас жестокую волю и… чистые руки - и всё это принесённое и отданное на служение Родине…»

С группой своих офицеров генерал Кутепов двинулся на Дон. 24 декабря 1917 года он вступает в ряды Добровольческой армии. В декабре 1917- январе 1918 года в должности начальника гарнизона города Таганрога Кутепов дважды разбил красные войска под командованием Р.Ф. Сиверса у Матвеева Кургана. По словам А.И. Деникина,

«…это был первый серьезный бой, в котором яростному напору неорганизованных и дурно управляемых большевиков, преимущественно матросов, противопоставлено было искусство и воодушевление офицерских отрядов.»

А.П. Кутепов принимает участие в Первом Кубанском «Ледяном» походе. После гибели полковника М.О. Неженцева, командира Корниловского полка, он возглавляет легендарный полк. Во Втором Кубанском походе Кутепов сменил погибшего генерала С.Л. Маркова на посту командующего первой пехотной дивизии. Он успешно руководил дивизией во время боёв под Тихорецкой и на Кущевском направлении.

После взятия белыми войсками Новороссийска полковник Кутепов был назначен Черноморским военным губернатором. 12 ноября 1918 года «за боевые отличия» произведён главнокомандующим ВСЮР Деникиным в генерал-майоры.

Действия Кутепова по жёсткому наведению порядка вызывали резкую критику со стороны общественных деятелей, называвших его режим «Кутепией». Именно тогда за свою непримиримость, стремление железной рукой навести порядок и поддержать воинскую дисциплину, военный губернатор снискал прозвище «вешателя». Однако, по свидетельствам очевидцев, генерал Кутепов вешал и расстреливал без суда лишь мародёров и дезертиров, пойманных с поличным на месте преступления, а также тех, кто открыто, с оружием в руках выступал против установленного белыми режима. Никаких политических репрессий или расстрелов лояльно настроенного населения в городе не было и в помине.

С января 1919 года Кутепов - командир 1-го Армейского корпуса в Донецком бассейне. Во время Харьковской операции он проявил себя волевым командиром, за что 23 июня 1919 был произведён в генерал-лейтенанты («за боевые отличия»). Тогда же ему в вагон кем-то из «обиженных» на его жёсткие действия в армии была подброшена бомба. Лишь чудом генерал уцелел.

В «Московской директиве» А.И. Деникина корпусу генерала Кутепова была отведена центральная роль. Он должен был возглавить наступление на Москву и провести Орловско-Кромскую операцию, которая стала, по сути, переломным моментом в истории всей гражданской борьбы на юге России. К октябрю 1919 года 1-й Армейский корпус Кутепова взял Воронеж и Курск, но красные стянули на это направление практически все имевшиеся в их распоряжении войска. Кутепов должен был занять Орёл, чтобы продолжать наступление на Москву и в то же время повернуть на юго-запад, на Кромы, где разбить сильнейшую ударную группу противника, заходившую ему в тыл. Силы корпуса оказались разорванными. Командование ВСЮР не смогло создать и обеспечить на данном направлении тот самый мощный «кулак», который смог бы разбить превосходящие силы большевиков.

В тылу Добрармии начались крестьянские волнения. Начальник штаба Деникина генерал Романовский начал спешно снимать с фронта полки и дивизии, посылая их в тыл на усмирение бунтовщиков. Из состава 1-ого Армейского корпуса, перед самым наступлением на Орёл, была выведена Марковская дивизия и направлена для обороны Курска, к которому подходили красные части.

Командующий Добрармией генерал Май-Маевский, за неимением резерва, вместо того, чтобы поддержать Кутепова, превратился в безмолвного зрителя кровавой бойни под Орлом. 13 октября 1919 года Корниловская дивизия, входившая в состав 1-го Армейского корпуса, заняла Орёл. Но разбить мощную группу красных, сосредоточенную у Кром, ей оказалось не по силам. Напротив, ударная группа противника получила оперативную свободу и ударила в тыл кутеповскому корпусу. Уже 20 октября Орёл был оставлен. Добровольческие армии понесли огромные боевые потери. Корниловской и Дроздовской дивизиям с трудом удалось избежать окружения. На «Московской директиве» Деникина был поставлен жирный крест.

В поражении под Кромами и Орлом А.П. Кутепова никто не винил. Современники, а впоследствии и белоэмигрантские историки, как ни странно, высказывали единое мнение: в сложившихся условиях даже самый талантливый полководец не смог бы выиграть этого сражения. Врангель и его сторонники были склонны обвинять в стратегических ошибках деникинское командование. Сам Деникин сетовал на отсутствие резервов, нечёткие действия тыловых служб и недостаточную помощь со стороны союзников.

Принято считать, что в последующем противостоянии Врангель - Деникин А.П. Кутепов сознательно принял сторону Врангеля. В своих воспоминаниях А.И. Деникин говорит, что он окончательно решил оставить пост Главнокомандующего, когда даже генерал Кутепов, с присущей ему прямотой, заявил, что Белое Дело проиграно. К Деникину, пока тот стоял во главе белых армий на юге, Александр Павлович относился с большой симпатией. Деникин тоже считал Кутепова хоть и «гвардейцем», но одним из самых близких ему по духу военачальников. Однако, в данном случае, Александр Павлович сделал свой выбор вовсе не в сторону врангелевцев. Он ничего не имел лично против Деникина, но искренне полагал, что уход прежнего командования необходим, дабы с честью вывести армию из сложившейся ситуации, сохранить жизнь побеждённым, но не сломившимся людям.

Во время трагической эвакуации армии из Новороссийска (март 1920 года) А.П. Кутепов и подчинённые ему части Дроздовской дивизии до последнего дня сдерживали Красную армию на подходах к городу. Когда красноармейцам удалось прорваться в порт, миноносец «Пылкий», на котором в этот момент находился со своим штабом Кутепов, не ушёл с рейда. По приказу генерала, команда миноносца повернула орудия к берегу и до последней минуты прикрывала огнём погрузку на суда гражданских беженцев.

В марте 1920 года генерал Кутепов прибыл в Крым, где был назначен П.Н. Врангелем командиром 1-го Армейского (Добровольческого) корпуса в составе Русской Армии. Корпус участвовал в боях в Северной Таврии. После разделения Русской Армии генерала Врангеля на две армии, 4 сентября 1920 года Кутепов был назначен командующим первой армией.

Эвакуация Русской Армии из Крыма в ноябре 1920 года стала тем событием, которое определило, быть может, многие дальнейшие пути русского Зарубежья. Как замечали потом многие участники «Галлиполийского сидения»,

«Россия на кораблях» могла «высадиться» на «разных берегах». Белая Армия, ещё горячая и расплавленная от последних боёв, могла, застыв, затвердеть и отлиться в разные формы, в зависимости от того, куда, как и кем она будет влита…»

Положение, действительно, было отчаянным. И только воля самого Главнокомандующего и крепкие руки «главного мастера» и исполнителя – А.П. Кутепова – помогли спасти Русскую армию от полного распыления и гибели. Заметим, что не менее многочисленные армии Колчака на востоке, а также печально известная Северо-Западная армия Юденича, брошенная в Эстонии своим командованием, имели куда более трагическую судьбу. Их бывшие воины (кому повезло) смогли потом влиться в формирования врангелевцев за границей, а остальные распылились, сгинули, погибли в эстонских, финских и советских концлагерях.

На практически необитаемых островах Лемнос и Галлиполи (Турция), где союзники позволили разместить беженцев и военных, условия были мало совместимы с человеческой жизнью. В состав 1-го Армейского корпуса генерала Кутепова в Галлиполи были сведены все части Русской Армии, кроме казачьих. Казаки базировались на острове Лемнос. Генералу Кутепову, даже в условиях постоянных физических лишений, голода и всеобщего разочарования, ценой неимоверных усилий удалось сохранить армию как боевую единицу. Правда, возникает вопрос: зачем? Все жизни уже спасены. Вчерашним воинам белых армий, казалось бы, уже ничто не угрожает. Ничто, кроме их собственного отчаяния…

Введение Кутеповым железной дисциплины и самых жёстких мер, вплоть до смертной казни, как ни странно, значительно сократило число самоубийств в лагерях Галлиполи. Для разрешения конфликтов между офицерами был введён дуэльный кодекс, создан клуб, проводились футбольные матчи, издавались газеты. Либерально-демократическая эмигрантская пресса по всей Европе вопила о зверствах тюремщика-Кутепова, не понимая, что сохранением духа Русской Армии он сохраняет жизни тысячам вчерашних белых воинов. «Галлиполийское сидение» на долгие годы сплотило многих из них, позволив почувствовать себя героями, а не забытыми всеми «отщепенцами», ненужными своей стране.

В Галлиполи Кутепов был произведён Главнокомандующим в генералы от инфантерии.

В августе - декабре 1921 года Врангелю удалось добиться перевода корпуса Кутепова в лояльно настроенную к белым Болгарию. Но после падения правительства Стамболийского наиболее активных врангелевцев выслали и оттуда. Ставка Главнокомандующего перебазировалась в Сербию, куда и переехал генерал Кутепов. Вскоре Врангель признал над собой власть Великого Князя Николая Николаевича. В 1924 году А.П. Кутепов был откомандирован в Париж для работы «специального назначения».

Эту работу генерал Фёдор Фёдорович Абрамов назвал «работой по связи с Россией». Уже в 1925-1926 годах Кутепов, вопреки предостережениям П.Н. Врангеля, настаивает на немедленном возобновлении борьбы с большевиками. Обвинив Врангеля в бездействии, он создаёт в составе РОВС нечто вроде глубоко законспирированной «подпольной» организации. В её задачи входила подготовка диверсионных групп для работы в России, проведение террористических актов, налаживание связей с сочувствующими белогвардейцам людьми. Насколько эффективной была деятельность организации, можно судить лишь по её провалам: операции большевиков «Трест» и «Синдикат» позволили выманить в Россию и уничтожить целый ряд эмигрантских политических деятелей. Агенты ИНО ОГПУ проникли в ряды белоэмигрантских военных союзов и объединений. По одной из версий, советским агентам удалось в 1928 году отравить генерала Врангеля, а в 1930 году они выкрали и самого «активиста» А.П. Кутепова.

Здесь следует заметить, что уже после смерти Врангеля, заняв пост председателя РОВС, Кутепов затеял борьбу против членов подчинённых ему военных союзов, которые отказывались участвовать в «террористической» деятельности. В частности, Кутепов сразу же прекратил финансирование II (немецкого) отдела РОВС под тем предлогом, что его начальник генерал-майор А.А. фон Лампе скептически относится к акциям Кутепова в России, считая всю созданную им заграничную резидентуру большевистской провокацией.

Точная дата смерти генерала А.П. Кутепова неизвестна. 26 января 1930 года он был похищен агентами советской разведки в Париже. В операции похищения, как потом выяснилось, были задействованы и завербованные агенты из ближайшего окружения председателя РОВС. В 1989 году была опубликована информация о том, что генерал скончался от сердечного приступа на советском пароходе по пути из Марселя в Новороссийск. Возможно, что приступ спровоцировала большая доза морфия, которую генералу ввели при похищении.

По версии, изложенной в воспоминаниях советского разведчика П.А. Судоплатова «Разведка и Кремль», Кутепов был задержан на одной из улиц Парижа тремя сотрудниками иностранной резидентуры ОГПУ, одетыми в полицейскую форму. Вынужденный сесть с ними в автомобиль, генерал оказал физическое сопротивление и получил ранение ножом, после чего ему ввели избыточную дозу морфия. Кутепов скончался то ли от раны, то ли от сердечного приступа. Был тайно захоронен в саду частного дома, принадлежавшего одному из советских нелегалов в пригороде Парижа.

В данной статье мы совершенно обошли вниманием личную жизнь генерала Кутепова. На взгляд практически всех его биографов, в ней не было ничего хоть сколько-нибудь интересного. Мать Кутепова умерла очень рано, а после смерти названного отца (1912) на попечении Александра Павловича остались его младшие братья и сёстры. Возможно, из-за забот о них личная судьба офицера долго не складывалась. Настоящей семьёй для Кутепова был Преображенский полк. После 1917 года с родственниками он почти не общался, был замкнутым одиночкой, очень тяжело сходился с людьми. О том, как генерал познакомился со своей женой, Лидией Давыдовной (урождённой Кют), не сохранилось практически никаких сведений. Существует мнение, что Кутепов встретил эту женщину в 1918 году, в свою бытность губернатором Новороссийска, а потом вновь увиделся с ней только в Крыму, во время эвакуации из Севастополя.

В романе В. Рынкевича «Мираж» представлена другая версия: якобы командир 1-ого Армейского корпуса обвенчался с Лидией Давыдовной в марте 1920 года. Во время эвакуации армии из Новороссийска в Крым к Кутепову подошла молодая женщина и заявила, что она работала при нём в канцелярии Черноморского генерал-губернатора. Она опасалась репрессий большевиков и хотела уехать, но ей не досталось места ни на одном из транспортов. Чтобы сохранить жизнь бывшей сотруднице, Кутепов назвал её своей женой. Впрочем, эта трогательная история вполне могла быть литературным вымыслом автора. Во всяком случае, до официальной женитьбы А.П. Кутепова биографам не удалось «откопать» в его жизни ни одного сколько-нибудь серьёзного романа или любовной связи. Есть версия, что Александр Павлович неспроста зарекомендовал себя «женоненавистником», для которого долг чести выше всех личных побуждений и семейного счастья. В бою у деревни Петрилово (1915) будущий генерал получил осколочную рану в паховую область. Эта рана давала о себе знать на протяжении многих лет. Тем не менее, в 1925 году у Лидии Давыдовны родился сын Павел. Кутепов-младший в 1944 году в Югославии вступил в Красную Армию, был вывезен в СССР, арестован. С 1960 по 1983 годы работал переводчиком в отделе внешних сношений Московского патриархата.

Генерал Кутепов до последнего вздоха отстаивал честь русского офицерства

Александр Павлович Кутепов родился 16 (29) сентября 1882 года в городе Череповце Новгородской губернии, в семье потомственного дворянина, служившего лесничим. Кроме Александра в семье было еще четверо детей. К великому сожалению маленького Саши, родители отдали его не в кадетский корпус, а в Архангельскую классическую гимназию.

Сильный характер Кутепова начал проявляться еще в раннем детстве. В классе он был первый силач и свою первую в жизни победу одержал над подвыпившими мужчинами, которые хотели покуражиться над маленькими гимназистами. Он просто крикнул тогда: "Ребята, вперед, ура!" и гимназисты повалили в снег своих противников, заставив их затем ретироваться. Если дисциплина и аккуратность являются, как правило, камнем преткновения для многих детей, то для Кутепова это были врожденные черты характера. Чтобы воспитать в себе силу воли и подавить страх, он вставал среди ночи и, как всегда тщательно одевшись, уходил на городское кладбище...

В возрасте 13 лет он участвует в маневрах одной из местных воинских частей и проделывает переход в 72 версты. Успешно окончив гимназию и получив благословение отца, Кутепов начинает службу вольноопределяющимся сначала в Архангельске, а затем поступает в Санкт-Петербургское военное училище. Уже через год на его плечах были фельдфебельские нашивки, полученные после строевого смотра от самого великого князя Константина Константиновича. Среди юнкеров Кутепов кажется старше, от него веет надежностью, его приказания исполняются беспрекословно. К выпуску из него выковывается офицер с сильным характером, ярый монархист, воин, готовый драться при любых обстоятельствах. Уже шла война с Японией.

Имея право выбора, Кутепов избирает действующую армию - 85-й пехотный Выборгский полк. Герой и кумир его детства - генерал Михаил Скобелев - приобретает в молодом офицере своего достойного наследника. Худощавый, плечистый, с небольшими усами, 22-летний подпоручик тогда резко отличался от коренастого, мощного, бородатого мужчины, изображение которого нам являют его последние фотографии.

Кутепов попал в команду разведчиков. Его поиски приносили много ценных сведений при минимальных потерях. За одно из самых лихих дел награда нашла его уже после войны. Во время приезда шефа полка - германского императора - Кутепов рассказал ему о своем участии в войне и получил от Вильгельма II орден "Германской Короны" с мечами на ленте Железного Креста.

Трудно представить себе Кутепова в состоянии страха или способным увлечься чувствами в ущерб службе. В боях за одну из сопок, когда пули свистели рядом с ним, ему довелось испытать, что такое животный страх. Подобного с ним больше никогда не случалось. В дальнейшем Кутепов относился к смерти с тем холодным презрением, которое и отличает людей истинно военных от случайных в армии.

После окончания войны Кутепов прибывает в Петербург с командой для обучения молодых солдат и представляется государю. Из его рук он получает высокий орден Св. Владимира 4-й степени. В 1906 году произошел крутой поворот в судьбе Кутепова. Его сначала прикомандировывают, а затем переводят в первый полк Русской армии - Лейб-гвардии Преображенский. Надо ли говорить о том, какая честь была для офицера служить в "детище Петровом", в полку, который считался частью царской семьи!

Кутепов быстро становится самым строгим и четким офицером полка. Ему поручают готовить будущих унтер-офицеров. Оставаясь терпеливым в обучении, не прощая в дальнейшем ни одного упущения по службе, Кутепов доводит дело до совершенства. В его учебной команде дошло до того, что солдат, совершивший проступок, сам докладывал об этом Кутепову. По воскресеньям он водит солдат в театры и музеи, картинные галереи, рассказывает об искусстве и истории. Судя по всему, Кутепов не собирался поступать в академию Генштаба, решив до конца связать свою судьбу с родным полком. Его очень ценили старые унтер-офицеры и фельдфебели за то, что, не внося "новаторских" педагогических приемов, он умел добиться всего по существующим уставам. Своих младших товарищей-офицеров за совершенные оплошности Александр Павлович часто по-домашнему именовал полушутливо: "Эх! Федора Ивановна!".

Во время одного из волнений рабочих в Петербурге штабс-капитан Кутепов был послан со своей командой на усмирение бунтующих. Однако он никого не разгонял и не угрожал, а только приказал команде выполнить ряд ружейных приемов. Четкости исполнения оказалось достаточно - революционеры разбежались...

В 1912 году умер отец (мать умерла, когда Кутепов был еще ребенком), и вся забота о младших братьях и сестрах легла на плечи небогатого холостого офицера. Если и были какие-то мысли о женитьбе или учебе в академии, то отпали сами собой. Как он выкручивался, можно только догадываться. Часто, придя домой после службы, Александр Павлович сидел с младшими за учебниками, готовил их к экзаменам, занимался домашней работой. В дальнейшем они успешно продолжили учебу на высших женских курсах, в университете и Санкт-Петербургском училище.

С началом Первой мировой войны командир 4-й роты Кутепов вместе с полком выступает на фронт. Первые бои, три ранения, производство в капитаны. За лихую атаку у деревни Петрилово капитан Кутепов удостаивается ордена Св. Георгия 4-й степени - мечта каждого офицера. О нем заговорили в Гвардейском корпусе, что при доблести всех было непросто. Среди солдат он также носит почетное прозвище - "черный капитан". Уже командуя батальоном, в одном из боев Кутепов ликвидирует контратаку немцев. Редко кому приходилось видеть такую красивую, стремительную и одновременно ужасную атаку. За этот бой Кутепов производится в полковники и награждается Георгиевским оружием.

В конце февраля 1917 года Александр Павлович приезжает в Петроград в отпуск. Родные казармы на Миллионной улице, встреча с сестрами. А на улицах полная революционная вакханалия. Кутепова вызывает командующий войсками округа генерал Сергей Хабалов и приказывает принять командование карательным отрядом. Кутепов проявляет жесткость и решительность, в необходимых случаях открывает огонь. В конечном счете, его маленький отряд раздавлен. Ему предлагают переодеться и бежать, но он отвергает все планы и ведет себя с поразительным фатальным мужеством. Кутепова спасло буквально чудо, видимо, Бог хранил его для дальнейших испытаний...

До родного полка полковник Кутепов добирается благополучно и 2 апреля 1917 года становится его командиром. Конечно, это было для него большим счастьем и ответственностью. Кутепов, как всегда, на своем месте, он могуч и бесстрашен, ему 35 лет и он командует первым полком России!

После октябрьского переворота полк доживал свои последние дни, медленно, но неуклонно разлагаясь под воздействием большевистской пропаганды. 21 ноября 1917 года офицеры прощались со знаменем полка. Его сняли с древка, свернули и приготовились спрятать. По бороде "железного" Кутепова текли слезы. Офицеры рыдали, лежа по койкам, или стояли, злобно уставившись в пол... 2 декабря 1917 года последним приказом полковника Кутепова Преображенский полк был распущен. Так первый полк России прекратил свое существование, а для Кутепова началась новая страница жизни. 24 декабря он прибывает на Дон, где формировалась Добровольческая армия. Начало Ледяного похода, Кутепов - командир 3-й роты Офицерского полка. Как будто снова повторялась служба и молодость... Даже в условиях сурового похода Кутепова отличает необыкновенная аккуратность и подтянутость. Сапоги вычищены, одет с иголочки. После тяжелого боя у станицы Ново-Дмитриевской, когда все промокли до нитки и ударил мороз, Кутепов снова удивил и видавших виды. Офицеры штаба армии услышали мерный топот подходящего подразделения, которое шло... в ногу. Это казалось нереальным после всего пережитого, но рядом с ротой шагал полковник Кутепов с сосульками на бороде и давал счет…

Вскоре Кутепов становится командиром полка, и во 2-м Кубанском походе командует уже дивизией. После взятия Новороссийска Антон Деникин назначает Кутепова Черноморским военным губернатором. На голову свалились заботы о финансах, налогах, управлении... Он сурово карает грабежи, вешает бандитов, не дает жизни спекулянтам. Его очень не любят за строгость либералы и коммерсанты. Но в его "кутепии" - железный порядок. Здесь нашел он и личное счастье. Дочь коллежского советника Лидия Давыдовна Кют - милая, светловолосая женщина с чуть полноватым лицом - стала его женой. Появился и маленький сын - Павлик. Но семейная жизнь не изменила облика Кутепова. Позже он скажет Лидии Давыдовне, что ради спасения России готов пожертвовать даже своей семьей... Да, Кутепов оставался офицером при всех обстоятельствах жизни, офицером до конца...

В январе 1919 года Кутепов производится в генерал-майоры и назначается командиром 1-го армейского корпуса. Тяжелые, но победные бои с постоянно превосходящими силами красных. Почти каждый день на передовой, мотор для пассивных, гроза для нерадивых, вождь для сильных духом. Диктатор? Да, диктатор, который был никем не заменим в той обстановке.

Начало октября 1920 года - общее контрнаступление красных. Корпус Кутепова с тяжелейшими боями под напором огромного численного превосходства противника отходит. Одерживая многочисленные частные победы, в том числе над конницей Буденного, Кутепов не в состоянии переломить общий ход событий. Его корпус отступал только тогда, когда красные заходили в тыл или фланг. Из-за постоянных отходов соседей-казаков отношения с командованием Донской армией становятся просто враждебными. Войска катились к портам Новороссийска.

12 марта 1920 года Кутепов направил генералу Деникину свою знаменитую телеграмму, в которой требовал обеспечить эвакуацию прежде всего стойких добровольческих частей и особых полномочий. Телеграмма выходила за рамки воинского приличия и субординации. Не думается, что "железный" Кутепов дрогнул в действительно тяжелейший час. Скорее, видя теряющих боеспособность казаков, он хотел сохранить лучшие кадры для дальнейшей борьбы. Впоследствии, имея откровенный разговор со своим старым боевым соратником Деникиным, Кутепов очень извинялся перед ним за тон и содержание телеграммы.

А далее - бои в Северной Таврии под началом уже генерала Врангеля, отступление в Крым, эвакуация. В ночь на 1 ноября 1920 года Кутепов одним из самых последних покидал Крым на теплоходе "Саратов". Константинопольский рейд...

Галлиполийский лагерь - узкая полоска земли между проливом и невысокими горами, отведенная для русских войск правительством Турции. Здесь когда-то содержались пленные запорожские казаки и солдаты всех русско-турецких войн. Голая земля с двумя бараками без крыш. По лагерю ходили хмурые люди в шинелях, собирали щепки для костров и продавали на местном базаре разные вещи. Честь уже не отдавалась, еще несколько дней, и от армии не останется и следа... Казалось, что все уже потеряно.

Кутепов был единственным, кто мог что-то изменить. Он приказал строить лагерь по уставам Русской Императорской Армии. Его усилия вначале были восприняты большинством с недовольством, как игра в солдатики. Как всегда тщательно одетый и уверенный в себе, он с утра обходил лагерь и следил за ходом работ. Снова поддерживал дух и вел себя так, словно за ним не корпус эмигрантов, а родной Преображенский полк. Ставились полковые палатки, строились церкви, появились библиотека, театр, баня и лазарет, склады и мастерские, гимназия и детский сад, спортивные и технические кружки, фотография и литографический журнал. Начались церковные службы, был утвержден Дуэльный кодекс для офицеров, полностью запрещено употребление бранных слов. Части постепенно сплачивались в своеобразный Белый Орден, была видна всеобщая тяга к очищению. Провели и встречу по футболу с командой англичан, причем противник не выдержал морально и ушел с поля до окончания матча, проигранного со счетом 2:0. За всем этим стоял "железный" Кутепов.

Нелегко жилось в Галлиполи, вставали в 6 утра, завтракали и шли на работы, на учения, а рядом был Константинополь, где русские беженцы быстро опускались на дно... Армия продолжала существовать, впервые в истории люди, лишенные Отечества, начали строить его на чужой территории, сохранив себя как национальное целое. По словам очевидцев: "...Русское национальное чудо совершилось... в несколько месяцев, при самых неблагоприятных условиях, остатки армии генерала Врангеля создали крепкий центр русской государственности на чужбине, блестяще дисциплинированную и одухотворенную армию...".

25 января 1921 года состоялся незабываемый военный парад. Перед строем - старые Императорские и новые Николаевские знамена. Греческий митрополит Константин в красной мантии, генерал Кутепов с многочисленными французскими, греческими и турецкими гостями. Стройные колонны, офицерские сабли, снова гремит Преображенский марш. И снова учения и работы. Корпус жил по армейским законам. "Только смерть может избавить тебя от исполнения долга", - гласила надпись, выложенная из камней в лагере.

Жарким утром 16 июля состоялось открытие знаменитого впоследствии Галлиполийского памятника. На конкурс было представлено 18 работ. Кутепов выбрал проект в римско-сирийском стиле, выполненный поручиком Технического полка Акатьевым. Вопрос строительства решили просто - каждый, невзирая на чин и служебное положение, должен был принести по одному камню весом не менее 4 кг. За несколько дней было собрано 24 тыс. камней, даже маленькие дети несли песок и камешки. Когда сняли брезент, открылся мрачно-величественный каменный курган, увенчанный белым четырехугольным мраморным крестом. На белой мраморной доске золотом было написано: "Упокой души усопших. 1-й Корпус Русской Армии - своим братьям-воинам в борьбе за честь Родины, нашедшим вечный покой на чужбине в 1920-1921 гг. и в 1854-1855 гг. Памяти своих предков-запорожцев, умерших в турецком плену".

Да, в отличие от Константинополя, в Галлиполи не было русских воров, нищих, грабителей, проходимцев и проституток. Вот каков итог кутеповского управления. Спасение осколка России, который покроет потом тончайшей сетью почти все страны мира. Талантливый литератор Иван Лукаш говорил о Кутепове: "Он шел по крови. Он и в атаках под огнем шагал так же упруго и вперевалку. Он рубит в щепья, виселиц не боится. Смертной казни во время войны он отменять не будет. Он литой и решительный солдат, из тех, что делают человеческую историю".

В августе 1921 года началась переброска частей армии в Сербию и Болгарию. Армия переходила на "вольные работы" и самообеспечение, поскольку средств на ее содержание в нормальном виде уже не было. Кутепов поселился в меленьком домике из 3-х комнат. С ним жена, брат, адъютант, личный секретарь и вестовой. Все жили практически на скромное жалование Кутепова, поскольку других сбережений не было.

1 сентября 1924 года генерал Петр Врангель образовал Русский Обще-Воинский Союз (РОВС), который связал в одну организацию всю русскую военную эмиграцию. Кутепов переехал в Париж и возглавил работу по засылке добровольцев для подпольно-диверсионной деятельности в "красной" России. Его офицерский дух по-прежнему несгибаем, враги давно известны. Александр Павлович сказал тогда: "Нельзя ждать смерти большевизма, его надо уничтожать". Добровольцам пришлось выстраиваться в очередь... Как часто приходилось выпрашивать у состоятельных людей какие-то 1000 франков для продолжения борьбы с большевиками! Офицеры знали, на что шли, очень многие не вернулись...

После смерти генерала Врангеля Кутепов возглавляет РОВС, и этот период будет назван впоследствии периодом "активизма" РОВС. Советская пропаганда усиленно прививала мысль о том, что в отношении РОВС были только "блестящие" победы ВЧК-ОГПУ, что не соответствует действительности. Многое могли бы рассказать опубликованные документы с Лубянки...

Иностранный отдел ОГПУ не без основания считал Кутепова мозгом РОВС и главным генератором идей всей белой эмиграции. РОВС во многом держался на его энергии, инициативе и личном авторитете. Кутепов получал предупреждения о готовящемся на него покушении, но по-прежнему отказывался от телохранителей, экономя средства организации. 26 января 1930 года в 10 часов 30 минут Александр Павлович вышел из своей квартиры в Париже и направился в Союз Галлиполийцев. На нем было черное пальто, он шел как обычно быстрым шагом. На углу улиц Русселе и Удино, на Т-образном перекрестке стояло два автомобиля - один большой, желтого цвета, второй - красное такси. Здесь же находились двое мужчин крепкого вида и полицейский. Когда Кутепов поравнялся с желтым автомобилем, его окликнули, он остановился, его схватили за руки и затолкали в машину. Машины сразу тронулись, а внутри началась отчаянная борьба,- генерал Кутепов давал свой последний бой...

Существует несколько версий гибели Кутепова. Самый точный ответ, безусловно, в архивах КГБ, на основе которых недавно был показан фильм, где было сказано, что Кутепову был сделан укол морфия, от которого он скончался вечером того же дня и был похоронен в саду дома одного из похитителей-французов. Двое из похитителей были сотрудниками ВЧК. Видимо, организм Александра Павловича вследствие перенесенных ранений не воспринимал морфия и поэтому усилия чекистов по вывозу Кутепова в СССР не увенчались успехом. По другой версии, старый депутат-коммунист Морис Онель, уже умирая, для облегчения души, рассказал французскому историку Жану Элленстайну, как его брат в форме полицейского принимал участие в похищении Кутепова. Александр Павлович, будучи очень сильным человеком, оказал уже в машине бешеное сопротивление и ситуация начала выходить из-под контроля. Тогда брат Онеля ударил Кутепова ножом в спину... Желтый автомобиль доехал до пригорода Парижа Леваллуа-Перре и скрылся в гараже одного из домов. Здесь тело обыскали, позже вырыли яму, сбросили труп и залили бетоном. Могилу Кутепова так и не нашли…

…Ушел в небытие последний рыцарь империи. Герой кутеповского детства генерал Скобелев еще раз умер в лице Александра Павловича, чтобы пока так и не возродиться в новой России. Сын Кутепова Павлик учился в Русском кадетском корпусе в Сербии и еще долго верил в то, что отец жив и находится в России. Ребенку, видимо, с подачи ГПУ, кто-то внушил мысль, что красный маршал Семен Тимошенко - это и есть его отец. Но это уже другая история…

Игорь РОДИН, представитель Русского Обще-Воинского союза в Киеве
"Киевский ТелеграфЪ" 30 апреля - 13 мая 2004
Александр Павлович Кутепов родился 16 (29) сентября 1882 года в городе Череповце Новгородской губернии, в семье потомственного дворянина. Его отец был лесничим в селе Холмогоры. Окончил Архангельскую классическую гимназию и Петербургское пехотное юнкерское училище (1904). Отказавшись от предложенной вакансии в гвардии, Кутепов отправился на фронт русско-японской войны. В 1906 - 1914 заведовал учебной командой лейб-гвардии Преображенского полка. Во время первой мировой войны Кутепов командовал ротой, батальоном, полком; был трижды ранен, награжден двумя Георгиевскими орденами и Георгиевским оружием. Во время Февральской революции, устроенной левыми политиками в разгар Великой войны, полковник Кутепов, находившийся в краткосрочном отпуске в Петрограде, оказался единственным старшим офицером, который пытался организовать действенное сопротивление восставшим, возглавив, по поручению командующего Петроградским военным округом генерала С. С. Хабалова сводный отряд, направленный на подавление революции. Кутепов со своим небольшим отрядом разоружил и разогнал шляющиеся толпы, загнал в казармы несколько сотен высыпавших на улицы солдат-запасников и до вечера удерживал под своим контролем район бушующей столицы. Но, обещанных подкреплений от Хабалова Кутепов так и не дождался. Отряд Кутепова не был поддержан другими находившимися в Петрограде воинскими частями, а часть направленных в его распоряжение офицеров не проявляла никакого желания воевать за монархию. В этой ситуации отряд не смог оказать серьёзного влияния на развитие событий и был вынужден прекратить сопротивление.
А. И. Солженицын, посвятив действиям отряда Кутепова несколько глав в первых трех томах «Марта Семнадцатого», приходит к выводу, что Кутепову удалось сделать «...немного, но если бы из тысяч офицеров, находящихся тут, еще хотя бы сто сделали по столько же, то никакая революция бы не произошла» .

После победы революции вернулся на фронт. С 27 апреля 1917 г. — командующий Лейб-Гвардии Преображенским полком, который был одной из немногих частей, сохранявших боеспособность в условиях активной антивоенной агитации. За особое отличие в штыковом бою у деревни Мшаны, во время Тарнопольского прорыва 7 июля 1917 г., был представлен к ордену Святого Георгия 3-й степени, но не получил его из-за прихода к власти большевиков. В дек. 1917 полковник Кутепов, являясь командиром Преображенского полка, не считая возможным служить при большевистских властях, собственным приказом расформировал полк и с группой офицеров уехал на Дон.
24 декабря 1917 года Кутепов вступил в ряды Добровольческой армии и был назначен начальником гарнизона Таганрога. Он сформировал офицерский отряд всего из 200 человек и, в течение целого месяца, в морозы и стужу, стоя бессменно на позициях, отбивался от большевиков. «Горсть побеждала тысячи», - как писали тогда газеты. Генерал Деникин, вернувшийся однажды после объезда Таганрогского района, делился впечатлениями: «Там бьются под начальством Кутепова такие молодцы, что если бы у нас было 30 тысяч таких людей, мы бы с ними сейчас же отвоевали у большевиков всю Россию». Не нашлось тогда в стране столько патриотов. В добровольческой армии было всего 4 тысячи офицеров и гимназистов.
По словам В. Дейтриха,
"имя Кутепова стало нарицательным. Оно означает верность долгу, спокойную решительность, напряжённый жертвенный порыв, холодную, подчас жестокую волю и… чистые руки — и всё это принесённое и отданное на служение Родине". ..
В ночь на 9-ое февраля 1918 года Добровольческая армия выступи-ла в Ледяной поход. Уходила, как писал генерал Алексеев, чтобы зажечь светоч, среди охватившей Россию тьмы. Полковник Кутепов был назначен командиром третьей роты офицерского полка под командованием генерала Маркова.
После гибели полковника Неженцева в бою под Екатеринодаром назначен 30 марта 1918 г. командиром Корниловского полка. В июне 1918 г. вышел с Корниловским полком во 2-й Кубанский поход.
Произведенный Деникиным в генералы, Кутепов со своей дивизией взял Новороссийск и на некоторое время остался в городе генерал-губернатором. В частях, подчиненных Кутепову, всегда были образцовая дисциплина и порядок. В новой роли администратора он также проявил свой организаторский талант.
Но русско-советская война в разгаре и Деникин выдвигает генерала Кутепова на должность командира Первого армейского корпуса Добровольческой армии - Александр Павлович снова на фронте.
Летом и осенью 1919 г. находился на главном направлении и с боями прошел до Орла. Именно под руководством Кутепова Добровольческая армия, не обладая численным превосходством, взяла Харьков, Белгород, Курск и Орел.
Путь на Москву был открыт. Вопрос взятия столицы и возвращения Русского флага на стены Кремля казался решённым. Но...
Как вспоминал потом один из участников событий:
"Приближался час последнего, решительного боя!
На корпус генерала Кутепова была возложена двойная задача: по занятии Орла продолжать наступление на Москву и в то же самое время повернуть на юго-запад, на Кромы, где разбить сильнейшую ударную группу противника, выходившую в тыл Орла.
Корниловцы вынесли на своих плечах всю тяжесть боев под Орлом 13 октября и заняли его.
Двойная задача — продолжать наступление на Москву, в то же самое время разбить мощную группу красных юго-западнее Орла, у Кром, была Корниловцам не по силам. 14 октября они отказались от наступления на Москву. Через четыре дня Ставка подтвердила это решение. Корниловцы могли сосредоточить свои усилия против ударной группы противника.

Но было уже поздно. Мощная ударная группа красных уже получила оперативную свободу. По частям ее уже разбить нельзя было. Наоборот, она била Корниловцев по частям.
После ряда неудачных боев Корниловцы 20 октября оставили Орел и с большим трудом вышли из окружения.
Выручили Дроздовцы, начавшие наступление 12 октября и рядом боев, рядом непрерывных атак северо-запад нее Кром, против 1-й латышской стрелковой бригады и бригады червонных казаков, отвлекшие на себя часть сил ударной группы красных.
Латышская ударная группа 11 октября перешла в наступление от Кромы на Фатеж, южнее Орла, во фланг и тыл Корниловцев, скованных боем под Орлом. Шесть отборных латышских стрелковых полков и пехотная бригада Павлова обрушились на три полка Корниловцев, разорванных на две части на Кромском и Орловско- Московском оперативных направлениях.

Латышские стрелки не были красноармейцы, подгоняемые комиссарами. Нет, то были добровольцы, прославленные бойцы латышских стрелковых полков Первой великой войны. Особенно выделялись пулеметчики, действовавшие образцово.
После ряда упорных и кровопролитных боев между Кромами и Орлом латыши при содействии остальных дивизий 13-й советской армии охватывают Корниловцев с трех сторон, и 20 октября ночной атакой занимают Орел. Корниловцы с боем отходят на юг.
В ночь на 25 октября части 3-й латышской стрелковой бригады внезапной атакой обрушиваются на 3-й Марковский полк, только что занявший Кромы, наносят полку большие потери и захватывают Кромы.

Корниловская дивизия в то время была самой мощной дивизией в Добрармии. В бою под Орлом она покрыла себя неувядаемой славой. Латышские полки поражались той неустрашимости, тому самопожертвованию, с каким отдельные Корниловские роты и батальоны бросались в атаки на латышские стрелковые полки. Героическая борьба Корниловцев под Орлом, их неудача, совместно с неудачей Дроздовской дивизии и 3-го Марковского полка, явились кульминационным и поворотным пунктами двухлетней кровавой гражданской войны".

Кутепов командовал 1-м Армейским корпусом ВСЮР во время отступления от Орла до Новороссийска и, несмотря на большие потери, сохранил боеспособность добровольческих дивизий — Корниловской, Марковской, Дроздовской и Алексеевской.
В марте 1920 г. прибыл с корпусом в Крым, был назначен генералом бароном П. Н. Врангелем командиром 1-го Армейского (Добровольческого) корпуса в составе Русской Армии. Участвовал с корпусом в боях в Северной Таврии. После разделения Русской Армии генерала Врангеля на две армии, был назначен 4 сентября 1920 г. командующим первой армией.
После эвакуации из Крыма в ноябре 1920 назначен помощником Главнокомандующего и командиром 1-го Армейского корпуса в Галлиполи (Турция), в состав которого были сведены все части Русской армии, кроме казачьих. 20 ноября 1920 был произведён Врангелем в генералы от инфантерии («за боевые отличия»). Издал приказ, в котором, в частности, говорилось:

"Для поддержания на должной высоте доброго имени и славы русского офицера и солдата, что особенно необходимо на чужой земле, приказываю начальникам тщательно и точно следить за выполнением всех требований дисциплины. Предупреждаю, что я буду строго взыскивать за малейшее упущение по службе и беспощадно предавать суду всех нарушителей правил благопристойности и воинского приличия".

С самого утра, как рачительный хозяин, генерал Кутепов обходил своим неутомимым шагом весь городок и лагерь. Он всегда был тща-тельно одет, бодр и весел духом, словно окружающая обстановка самая обычная. Задерживался около тех, кто выполнял наиболее трудную и грязную работу. Со всеми здоровался. «У меня руки грязные, Ваше Высокопревосходительство», - говорил кто-нибудь из офицеров. «Руки грязнятся не от работы, - отвечал Александр Павлович и крепко пожимал руку.
Генерал Врангель был изолирован французами от русских частей. Поддержанием духа воинов занимались Кутепов и генерал Б. А. Штейфон. Было сделано главное — потерпевшая поражение армия продолжала верить в свою правду и правоту. Был сохранен дух и воля к дальнейшему сопротивлению.

Один из офицеров вспоминает:
«В один из самых страшных моментов нашей белой жизни, в момент, казалось бы, предельного провала, на пустынной и суровой земле, в далекой чужбине вновь завеяли наши старые военные знамена. В «Голом поле» день и ночь, беспрерывной сменой молчаливых русских часовых совершалась литургия Великой России!»
...Свисают по древкам трехцветные русские флаги. Недвижно стоят часовые у покрытых чехлами знамен. Вдали, точно чайки на волнах, колышутся белые пятна рубах учебной команды. Доносятся песни широких степей. В речке полощут белье. Из кухонь стелится дым. Играют зарю трубачи. Зовет к вечерне звон...
Изо дня в день караулы, наряды, ученья. Все те же интересы полка. Наш полк лучше всех прошел на смотру... В ночную тревогу кавалерия выскочила первой, наверно, заранее пронюхали в штабе... Комкор вызывал командиров, уж не идем ли в поход... И сразу все мысли бежали к России.
Жадно ловили слухи и вести о ней.
Узнали, что голод на Волге. Отказались от своего однодневного пайка. "Армия с сумой" сдала голодным свой скудный паек.
Загремел Кронштадт, и высчитывали сроки, когда подойдут корабли, чтобы везти всех на помощь матросам. Поднял восстание Антонов, и все верили что им взята Москва. Поджидали с часу на час, что Буденный взбунтуется и вызовет Русскую армию - ведь вахмистр царского полка. Ну, конечно, придется его произвести в генералы...
Гасли надежды. Снова окунались в жизнь гарнизона на знойной окраине мирной России.
Но приезжавшие гости в Галлиполи видели нечто другое.
Главнокомандующий видел овеянные славой полки. Под звуки Преображенского марша неслось громовое ура, колыхались знамена, сверкали штыки, мерным топотом гудела земля.
Старый почтенный юрист-генерал удивлялся:
Это рыцарский орден монахов. Тридцать тысяч здоровых тел, и ни одного, понимаете ли, ни одного покушения на честь и целомудрие женщин!
- Мы видели град Китеж и низко поклонились ему, - говорили друзья армии, жившие тоже в изгнании.

«Галлиполийское сидение» продолжалось до конца 1921 года, после чего части армии генерала Врангеля были переведены в Болгарию и Югославию. Покидая турецкий полуостров, Кутепов сказал: «Уверен, что каждый из нас, вернувшись на Родину, будет с гордостью говорить: «Я был в Галлиполи». Тогда все верили в продолжение борьбы с большевиками, ждали начала нового кубанского похода, не желали признавать краха Белой идеи.
С конца декабря 1921 Кутепов находился во главе частей 1-го Армейского корпуса в Болгарии. С 8 ноября 1922 — помощник Главнокомандующего Русской армии. Некоторое время жил в Сербии. В марте 1924 был освобождён от этой должности в связи с переездом в Париж и переходом в распоряжение великого князя Николая Николаевича. Был сторонником активных действий против советской власти, развития контактов с тайными организациями на территории СССР, которые, как выяснилось впоследствии, действовали под контролем чекистов (в частности, сотрудничал с организацией «Трест», деятельность которой курировало ОГПУ).

После смерти основателя РОВС генерала Врангеля великий князь Николай Николаевич назначил генерала Кутепова председателем Русского Обще-Воинского Союза (РОВС). В этом качестве Кутепов активизировал деятельность организации, направленную на борьбу с советской властью, вплоть до использования террористических методов. В 1927 году группой боевой организации Кутепова организован взрыв в здании Ленинградского партклуба, произведено минирование общежития сотрудников ОГПУ в Москве. Вместе с М. В. Захарченко им был создан Союз национальных террористов.

«Многое Родина простит нам, бездействие же - никогда» , часто повторял генерал Кутепов.

Под руководством Кутепова Русский общевоинский союз направил свою деятельность в двух направлениях. Первое: установление связи с высшими чинами Красной армии, многие из которых были бывшими императорскими офицерами, для совместной подготовки военного переворота в Москве. Второе направление представляло собой систему «среднего террора»: удар по отдельным советским учреждениям в столицах, что кутеповцы и продемонстрировали в 1927 году взрывами ленинградского партклуба и Лубянки. Ответ не заставил себя долго ждать. Париж, где жил, глава РОВСа генерал Кутепов, был буквально наводнен агентами ОГПУ, поэтому офицеры из «Общества галлиполийцев», работавшие таксистами, взялись охранять Александра Павловича. Они, чередуясь, бесплатно возили генерала как телохранители, но Кутепов настоял, чтобы по воскресеньям был и у них выходной. Утром 26 января 1930 года, в воскресенье, Александр Павлович вышел из дома и направился пешком в русскую церковь. Потом он планировал зайти в Галлиполийское Собрание. Семья Кутепова ждала его к завтраку, но, генерал не пришел. Предположили, что он задержался. В три часа обеспокоенная жена послала денщика узнать о причине задержки генерала. Оказалось, что у галлиполийцев Кутепов в тот день не был. Полиция немедленно начала поиски генерала во всех больницах, моргах, полицейских участках. Его офицеры сразу поняли - Александр Павлович похищен большевиками. Эта ужасная весть облетела всю русскую эмиграцию. Ближайший помощник Кутепова генерал Миллер писал в те дни: «Не может быть для русской эмиграции мирного житья в ожидании событий в СССР. Начатая 13 лет тому назад борьба продолжается, угнетатели нашей Родины не дремлют, и жертвою их пал тот, в руках которого сосредоточены были все силы борьбы, тот, которому так верили его соратники по упорной борьбе со злейшими врагами России и русского народа».
Нашлись и свидетели преступления. Один видел, как бешено сопротивлявшегося Кутепова заталкивали в машину. Другой - как дрался Александр Павлович с похитителями, пока не накинули ему на лицо платок с хлороформом. Судя по всему, это и стало причиной смерти председателя Русского общевоинского союза. У неоднократно раненого в боях генерала, была отрицательная реакция на хлороформ, и даже его минимальная доза могла вызвать остановку сердца. Были и те, кто видел, как завернутое тело, по всей видимости, уже мертвого председателя Русского общевоинского союза доставили на советский пароход «Спартак». Корабль немедленно взял курс в сторону Новороссийска. Французская полиция, при всем своем желании, не могла освободить Кутепова. По международным законам, корабли являются частью государства, и вторжение на них может расцениваться как начало войны. А воевать с Советским Союзом, тем более из-за бывшего белогвардейского генерала, никто не хотел. Русская эмиграция негодовала и жаждала мести. Образовался Комитет для сбора средств на розыск. И бедные, и богатые вносили свою лепту, каждый надеялся,что Кутепов жив, что его найдут, что для французского правительства вопрос чести покарать преступников. Но все было тщетно. Уже потом, спустя многие годы, стали известны подробности так называемой «русской войны в Париже»: операцию проводили чекисты Янович, Пузицкий и Гельфанд.
По одной из версий, на стоявшем в Гавре в тот момент пароходе «Нефтесиндикат» привезен в Ленинград 03.05.1930 в бессознательном состоянии после чрезмерных доз уколов для парализации сопротивления. Доставлен 05.05.1930 в Москву; умер, не приходя в сознание).
Моральный авторитет генерала Кутепова в эмиграции, его организаторские способности вызвали серьезные опасения у советского руководства еще до начала коллективизации. Большевики не раз писали, что генерал Кутепов стоит во главе самой активной контрреволюционной организации, т. к. генерал был сторонником активной борьбы с ними.
«В этом простом, умном, твердом и благородном человеке большевики справедливо видели страшного для себя врага. На отдалении они чувствовали в нем опасность для себя. Там - в России, где все одинаково мечтают об избавлении от большевиков, - имя Кутепова делалось знаменем борьбы за свободу и освобождение от тирании. Этого человека и необ-ходимо было большевикам устранить» .
Капитан В.В.Орехов в речи, произнесённой на траурном собрании памяти генерала Кутепова в Русском доме в Брюсселе 27 января 1930 года, сказал:
"Генерал Кутепов несомненно являлся фигурой, вокруг которой после смерти генерала Врангеля и Великого Князя Николая Николаевича стало сплачиваться русское зарубежье. Мы все, тогдашние парижане, помним, как единодушно горячо приветствовала генерала вся русская общественность. Может быть впервые после падения последнего клочка русской земли и после того, как смерть Врангеля и В. Князя обезглавила русское зарубежье, генерал Кутепов явился общепризнанным вождем эмиграции. В генерала Кутепова верили, все были покорены свежестью его мысли, прямотой солдата и твердостью в руководстве борьбой против большевизма…

Эта борьба велась Александром Павловичем с неугасимой энергией… и с совершенно ничтожными средствами. Она была возможной главным образом благодаря жертвенности офицерства. В те времена генерал Кутепов не только не упрашивал офицеров идти на страшный риск, но должен был их останавливать… Так, напр., два погибших героя, капитан Трофимов и полковник Сусалин, добрых три года добивались поручения. И, напр., второй поехал только потому, что вытянул жребий, который тянули три намеченных человека.
все мышление Александра Павловича было основано на борьбе. Его подлинные слова: «Наше дело — там, в России. Наша обязанность — показать русскому народу, что и мы, сидя здесь в безопасности, не забываем своего долга перед Родиной. Наше дело — правое. Оно требует жертв, ибо без жертв лучших русских людей Россия не восстановится, и они необходимы, они будут всегда. Многие погибли, погибнут еще, погибнем мы все, начавшие, но зерно брошено, и плоды будут там — на Русской Земле…»

Генерал Кутепов погиб!.. На своем посту!..

Но не будет шаблонным сказать, что дело его не погибло, и может быть долголетнее существование наших организаций и наша воля к борьбе обязаны тому, что во главе нашего белого дела стоял двадцать пять лет тому назад Александр Павлович…

Возрожденная Россия отдаст должное ему и его соратникам по борьбе за Россию".

- Отчаяние - удел малодушных, - любил говорить А. П. и продолжал идти к своей цели.
- В борьбе и только в борьбе мы обретем свое Отечество, - подчеркнул генерал эту фразу в одной из своих речей.
Знавшие генерала единодушно отмечают такие его качества, как решительность, терпимость, ясное понимание своих целей, верность всему тому прошлому, которое создало величие России. Генерал Кутепов был человеком глубоко и до конца традиционным, ярким представителем «служивой» России. Всю свою жизнь он был объят верой в Россию, был патриотом ее духовной сущности, сформировавшей саму русскую нацию. Новгородский дворянин и воин, Кутепов всю свою жизнь был верен воинской традиции охранения русской духовности, был истинным православным витязем России.
Генерал Миллер, сменивший Кутепова на посту председателя РОВС и так же похищенный и убитый красными палачами, писал о своём боевом товарище и предшественнике:
"Жестоко карает судьба русский народ, соблазненный большевиками. Велики его страдания и муки. Судьба безжалостно вырывает и из наших рядов всех тех, кому эмиграция верила и кому мог поверить русский народ. Не прошло и года со дня безвременной, в расцвете лет и сил кончины Врангеля, как скончался Великий князь Николай Николаевич, а через год большевики похитили Кутепова...

На жизнеописании Кутепова наши дети и внуки будут учиться, как надо служить Отечеству. Кем бы ни был Кутепов — младшим ли офицером в мирное время и на войне, командиром ли полка в период революции и анархии, командиром ли корпуса или командующим армией в гражданской войне, — он всегда и везде являл собой образец офицера, начальника и верного слуги России. И какие бы повышенные требования ни предъявляла жизнь к Кутепову, хотя бы в области ему совершенно чуждой, не военной, он всегда оказывался на высоте положения. Чтобы быть достойным служения Родине, он постоянно учился и совершенствовался.
По своей природе воин, Кутепов был выдающимся боевым начальником и исключительным воспитателем войск, что особенно ярко сказалось в Галлиполи. Но когда жизнь потребовала, он стал и политиком. Он сумел завоевать доверие широких общественных кругов эмиграции. Он сближал русское зарубежье с теми русскими людьми, которые страдают там, «за чертополохом». Он призывал к борьбе и боролся за освобождение России...
Воистину, русская эмиграция потеряла в нем своего вождя, а русский народ — своего будущего освободителя".

Вечная память и слава храброму Русскому герою!

Похожие статьи